Одежда оказалась той сферой бытовой культуры тбилисцев, которая на протяжении XIX столетия
претерпела весьма значительные изменения. Основная направленность этих
изменений — европеизация костюма, постепенное вытеснение его традиционных
комплексов общеевропейскими стандартами того времени. Этот процесс,
растянувшийся более чем на столетие, не был однолинейным. В разных этнических,
половозрастных, социальных и профессиональных группах населения он протекал
по-разному, с разной степенью быстроты и интенсивности. С описания традиционной
одежды жителей Тбилиси, фиксируемой за исследуемый период, мы и начнем
настоящий раздел.
В начале XIX в. в городе было довольно
много мастерских, занимавшихся производством тканей, так что потребность в
материале для пошива одежды частично удовлетворялась тбилисскими ткачами. В то
же время уже в первые десятилетия века в довольно
значительном объеме ткани импортировались. Из Персии ввозили
шелк, атлас, парчу, коленкор, бархат; из России — ситцы, чесучу, шелковые и
шерстяные ткани, бархат; из Западной Европы — шелк, ситцы; из Индии — шелк.
Всего в Тбилиси ввозилось более 20 видов различных тканей. На тбилисские базары
поступали также ткани из менее отдаленных мест, в частности из Дагестана,
откуда привозили так называемые лезгинские сукна, находившие применение при
изготовлении мужской верхней одежды. С Востока доставляли тонкий сафьян,
который шел на изготовление дорогой обуви.
Что же касается пошива одежды, то он был практически
полностью сосредоточен в самом городе. Насчитывалось несколько десятков амкарств, ориентированных исключительно на изготовление
традиционного костюма. С распространением в Тбилиси европейских стандартов
одежды число амкарских специализаций еще более
возросло. Среди портных, в частности, появились мастера по изготовлению
«европейской» одежды; другая часть амкаров продолжала
работать по пошиву грузинского и «азиатского» платья. Такое же деление было и
среди мастеров обуви, часть которых специализировалась только на традиционной
грузинской обуви.
Одежду не только шили, но также привозили на продажу
готовой, как, например, дагестанцы, которые поставляли в Тбилиси бурки,
шерстяные чохи (черкески), овчинные папахи, обувь. Некоторые
виды традиционной обуви (в документах она названа «турецкой») ввозили греки и
армяне из Турции, из Цалки и из г. Ахалцихе (Южная Грузия), из г. Александрополя (совр. Ленинакан). Традиционной женской одеждой (за исключением
некоторых видов обуви) на базарах не торговали, поэтому ее либо изготовляли в
домашних условиях, либо шили на заказ у специальных мастериц. Мастерам
заказывали также детали головного убора. В дореформенный период только
европейский женский костюм являлся предметом торговли в специальных магазинах.
Полиэтничность города получила зримое отражение в традиционной
одежде тбилисцев. Определяющее влияние на специфику
традиционного костюма грузинской части городского населения оказала
географическая расположенность Тбилиси в срединной части Картли.
Основу грузинского населения города составили картлийцы,
так как именно из Картли вытекал основной
миграционный поток, пополнявший грузинскую общину города. С картлийской
сельской культурой сохранялись тесные связи горожан и в дальнейшем, поэтому
неудивительно, что среди тбилисцев-грузин получил
распространение картлийский вариант общегрузинского костюма. В первые три десятилетия XIX в.
он был практически идентичен сельскому.
Основными элементами одежды грузинок Тбилиси были
рубаха, штаны, платье, верхняя одежда, головной убор, обувь. Нательная одежда
состояла из длинной рубахи (перанги) с
рукавами до запястий и длинных до щиколотки штанов (шеидиши).
Перанги и шеидиши, смотря
по достатку, шили из холста, бумажной или шелковой ткани, коленкора и по
возможности старались украсить. Грудь рубахи обычно вышивали, низ штанов
расшивали шелком, золотыми нитками, отделывали галуном. Орнамент вышивки был,
как правило, растительным, дополнительным элементом были изображения рыб и
птиц.
В первой половине XIX в. грузинки
носили также ахалухи — недлинную распашную одежду,
которую, смотря по достатку, шили из шелка на шелковой подкладке или из ситца.
Женщины привилегированных сословий имели ахалухи из
дорогих привозных тканей — шелка и атласа ярко-красного, зеленого цветов, цвета
«фиалки»; часто ахалух украшали каймой, расшитой
золотыми нитками.
Платье (картули каба, букв, «грузинское платье») было длинным, сильно
приталенным, с плотно облегающим лифом, который застегивался на скрытые крючки
и петли. Лиф имел глубокий вырез, закрывавшийся шелковой вставкой (груз. гулиспири),
обычно отличной по цвету от платья, нередко ярко-красной. Знатные грузинки
имели гулиспири с золотым шитьем. Пояс (груз. сарткели)
делали из шелковой ткани, бархата, шелковой или муаровой ленты; широкие
концы пояса, богато расшитые золотом или шелком, спереди спускались почти до
пола. Знатные грузинки носили златотканые пояса, из тончайшей белой или красной
шерстяной ткани, из вышитого сафьяна. Длинные рукава картули
каба были цельные, но прежде, по свидетельству О. Евецкого, их делали разрезными, немного сшивая лишь в
верхней части. Под такой разрезной рукав обязательно надевали внутренний рукав
(груз. куртманджи).
Представительницы привилегированных сословий шили картули каба из дорогих, чаще
привозных шелковых тканей, из атласа ярко-красного, желтого, белого, голубого, синего, зеленого цветов, цвета «бадриджан», т. е. «баклажан». Лиф платья отделывали
бисером, золотой тесьмой, жемчугом.
Состоятельные женщины носили катиби — верхнюю одежду длиной до колен,
которую шили из яркого бархата или шелка (красного, малинового, реже белого) на
меховой или простеганной на вате шелковой подкладке. Катиби обязательно имела
меховую опушку, рукава были разрезными. Катиби
застегивалась на талии спереди на золотые или серебряные крючки. Кроме катиби, в гардероб представительниц привилегированного
сословия входила шуба (курки) — выходная, более нарядная, и на каждый
день. Шубы шили на дорогих мехах, покрывали чаще всего бархатом, украшали
драгоценными камнями — красными яхонтами, бирюзой, жемчугом, рубинами.
Предметом особой заботы тбилисских грузинок был
головной убор (тавхурва). Он состоял из
картонного ободка (чихта) по размеру головы,
обтянутого тканью, и тонкого валика из ваты (копи), покрытого шелковой
тканью. Головная повязка (тавсакрави) — узкая
полоска из бархата, гладкого или расшитого шелком, золотом, серебром, жемчугом,
белой шерстью с тиснением в виде листьев — прикреплялась к чихта.
Под чихта особым образом надевали вуаль (лечаки). Престижным считались лечаки из тончайшей марли, тюлевые, атласные, из блондовых кружев. Однако в дело шла и бумажная
ткань, которую по краям обшивали кружевом. Молодые женщины носили также лечаки, вышитые золотыми и шелковыми нитями; в начале XIX в. были приняты не только белые, но и ярко-красные вуали.
Старухи и женщины в трауре надевали лечаки без
кружев. Один конец вуали свободно спускался по спине, закрывая косы, другим
концом замужние женщины закрывали шею. Лечаки
прикрепляли к валику специальной булавкой со стеклянными или жемчужными головками,
а в центре головной повязки сверкала налобная драгоценная булавка.
Отдельные элементы тавхурва
менялись очень быстро, буквально в течение двух-трех десятилетий. Так, в начале
XIX в. грузинка носила не чихта, а
довольно высокую шапочку шустаки, которую
делали из нескольких слоев проклеенной бумаги или хлопчатобумажной ткани. Шустаки обвязывали головной повязкой тавсакрави.
Поэтому в 1830-х годах чихта первоначально была
довольно высока, но постепенно ее размеры уменьшились. Во второй половине XIX в.
распространилась низкая чихта.
Выходя из дома, грузинки накидывали поверх головного
убора шелковый платок (багдади), который, как
и лечаки, прикрепляли к чихта
налобной булавкой. Концы багдади под подбородком завязывали
узлом. Богатые грузинки имели возможность приобрести головные платки дамасской
работы. Наконец, завершающей деталью одежды тбилисской горожанки в первой
половине XIX в. было большое коленкоровое
покрывало белого цвета — чадри (аджига), в которое женщина закутывалась с головы до
ног, оставляя открытым только лицо, иногда — только глаза. Размеры чадри отражали социальные различия. У женщин из
привилегированной верхушки оно обычно было больше, чем у представительниц
низших социальных групп, что особенно наглядно проявлялось, когда госпожа и
служанка шли рядом.
Необходимо отметить существование у
грузинок специальной одежды для бани, состоявшей из рубашки без рукавов,
халата, банной обуви коши (у состоятельных инкрустированной
перламутром), покрывала пута, которое
богатые делали из шелковой ткани в полоску или в клетку, а бедные обычно шили
из хлопчатобумажной ткани.
Знатные женщины имели специальный костюм для верховой
езды, в состав которого помимо платья и покрывала для головы входили украшенные
драгоценными камнями сапоги, плащ от дождя из яркой, чаще красной ткани. К
седлу полагалась вышитая подушка.
Женская обувь была довольно разнообразна. Горожанки
носили коши — туфли на высоком каблуке с загнутым вверх носком, без
задников (вероятно, персидское заимствование). Коши делали из яркого бархата,
вышивали золотом. Принадлежностью гардероба более состоятельных женщин были плости — домашняя кожаная вышитая обувь.
Бедные горожанки чаще носили своеобразные лапти из грубой кожи (каламани). Всякая обувь надевалась с вязаными
шерстяными, хлопчатобумажными или шелковыми носками (циндеби) .
Разнообразные были золотые украшения, любимые
тбилисскими женщинами. Знатные и состоятельные грузинки носили ожерелья,
кольца, серьги, браслеты, броши, кулоны, цепочки. Бывали целые гарнитуры
золотых украшений, включавшие диадему, серьги, браслеты, пектораль. В их
изготовлении мастера использовали бирюзу, изумруды, рубины, жемчуг, расписную
эмаль (финифть). Из драгоценных камней, помимо
названных, наиболее употребительны были яхонт, бриллианты. Широко приняты были
четки из мелкого красного коралла, гишера, янтаря;
для головных уборов использовали налобные булавки — золотые с жемчугом,
рубинами, алмазами, обязательно носили небольшие нательные крестики, украшенные
драгоценными камнями.
Традиционная прическа грузинки состояла из нескольких
кос и коротких локонов (кави), закрывавших
виски; девушки носили только косы. Широко использовалась косметика. А. Негри, например, отмечал большое пристрастие грузинок к
косметике, которые румянили лицо, красили брови. Об этой же традиции писал О. Евецкий: грузинки белили и румянили лицо, чернили брови и
волосы; ногти, а часто и ладони красили хной. Интересно, что в 1830-е годы еще
не исчез обычай раскрашивать лицо, видимо ранее широко бытовавший у грузин:
женщины на щеках и лбу краской обозначали точки.
Костюм грузина-тбилисца
в начале XIX в. состоял из нижней рубахи (перанги),
сшитой из ситца, шелка, холста, белого, синего, красного цветов, нижних
штанов (шеидиши), верхних широких штанов (шарвали), сделанных чаще из черного ластика или сукна
черного или гранатового цветов.
Верхней довольно короткой одеждой служил архалук (ахалухи),
который шили из черного сатина или ластика, для зимы его делали стеганым на
вате. Поверх ахалуха надевали чоху (черкеску). Ахалух имел стоячий ворот и на груди застегивался на мелкие
пуговицы из шнура или на крючки. Поверх ахалуха
надевали шерстяную чоху (ее шили преимущественно из тканей темных тонов) длиной
ниже колен. На груди чоха имела большой вырез, оставлявший открытым ахалух. Спинка чохи была отрезной, от талии вниз шли
бантовые складки; рукава были разрезными и застегивались только у запястья или
их откидывали назад за спину. На груди по бокам располагались газырницы — специальные карманчики для газырей. Со временем
газырницы стали чисто декоративным элементом мужской
одежды. Во время работы, трапезы, во время верховой езды полы чохи закладывали
за спину. Состоятельные обшивали грудь чохи узорчатым галуном, узким сутажем и шелковой тесьмой украшали швы и нижние полы чохи.
Верхнюю одежду подпоясывали узким наборным серебряным поясом с пряжкой; к поясу
подвешивали кинжал. Подпоясывались также кушаками из шерстяной ткани.
Гардероб представителей привилегированных сословий был
более разнообразен и имел престижную социальную символику. Последняя
проявлялась не только в более дорогих тканях, наличии украшений, но и в
специфическом наборе элементов одежды, которые обычно носили только лица
дворянского, княжеского происхождения. Так, в качестве верхней одежды им
служила каба, которую обычно шили из
плотного шелка; она отличалась по покрою от «простонародной» чохи. Рукав каба слегка суживался книзу, большая часть его была
разрезной, лишь внизу (примерно на одну четверть) рукав зашивали. Такие рукава
имели в основном декоративное значение, чаще всего их закидывали за спину или
перекидывали через противоположное плечо. Каба
обшивали черным шелковым шнуром, из которого делали также пуговицы для застежки
на груди и у запястья. Под каба носили глухой ахалух с небольшим стоячим воротником, с застежкой на
мелких пуговицах, сшитый из черного или темно-синего шелка.
Парадной одеждой исключительно князей и дворян была куладжа — короткое верхнее платье из яркого
бархата, опушенное мехом, иногда обшитое галуном. Куладжу
грузины носили поверх шелкового ахалуха
и шелковых, довольно широких штанов. При куладже
обязательными были кинжал или сабля и определенный головной убор — высокая
каракулевая папаха. Полагалась также особая обувь — картули
чвинтиани пехсацмели (груз.,
букв. «грузинская обувь с
острым носком»). Такую обувь делали из мягкой кожи (нередко белого цвета) на
высоком каблуке
со шнуровкой или застежкой из множества мелких пуговиц
и резко загнутым носком. В зимнее время состоятельные горожане надевали шубу (курки),
вышитую золотом или серебром. Общераспространенной одеждой в непогоду была
войлочная бурка (набади). Головным убором
служила высокая остроконечная из черной овчины папаха, у состоятельных
она была сделана из дорогого каракуля. Носили также небольшую шапочку круглой
формы, сделанную из коричневого войлока (куди), которую
не принято было снимать даже дома.
Мужская обувь, как и женская, была разнообразна и во
многом сходна. Носили башмаки на высоком каблуке без задника (коши),мягкую
обувь без каблука (мести), цаги — сапоги из
мягкой кожи, украшенные драгоценными камнями, что было доступно только знатным
и богатым. Бедняки чаще всего носили каламани,
которые надевали с вязаными носками. Широкие штаны, собранные сзади на икрах в
складки, заправляли в черные шерстяные или сафьяновые ноговицы (пачичеби), которые плотно обтягивали ноги. Ноговицы
носили с вязаными белыми шерстяными носками. Беднейшая часть населения в теплое
время года ходила босиком.
Обязательным элементом мужского костюма многих тбилисцев были четки, более крупные, чем у женщин, гишеровые или
янтарные. Но главным украшением мужской
одежды было оружие, прежде всего кинжал, который носили на узком кожаном поясе
с серебряным набором. Комплекс одежды без оружия считался неполным, поэтому
даже представители неимущих классов непременно старались приобрести хотя бы
кинжал, по возможности богато отделанный, с красивым черневым или гравированным
орнаментом. Грузинские дворяне и князья в торжественных случаях носили на себе
целый арсенал: помимо кинжала — шашку, саблю и пистолет. Следует отметить, что
названные элементы костюма служили не только в качестве украшения, но
применялись порой по своему прямому назначению. Во всяком случае, тбилисские
оружейники еще в 30-х годах XIX в. имели значительные выгоды от продажи своих изделий,
«ибо каждый из жителей имел оружие».
Хотя, как было сказано, среди мигрантов основным был
приток населения из Восточной Грузии, что обусловило преобладание у горожан картлийского варианта общегрузинской
одежды, тем не менее выходцы из других
историко-этнографических областей Грузии вносили своим костюмом живое
разнообразие в данную сферу материальной культуры.
В частности, имеретины, особенно в первые десятилетия XIX в.,
продолжали носить традиционный костюм, состоявший из чохи, ахалуха и довольно широких
шелковых штанов шарвали. Имеретина
можно было узнать прежде всего по специфическому
головному убору папанаки, представлявшему
собой круглый или квадратный кусочек плотного сукна темного цвета. Папанаки бывали настолько малого размера, что едва
прикрывали макушку. Чтобы они не сползали с головы, папанаки
завязывали под подбородком шерстяными шнурами. Папанаки
украшали тесьмой, а у состоятельных владельцев — дорогим галуном.
Принадлежностью имеретинского костюма в Тбилиси был также башлык, специфический
способ повязывания которого сразу же указывал на
западногрузинское происхождение человека.
Прически тбилисских грузин также являлись показателем
принадлежности к разным историко-этнографическим областям Грузии. Большинство
мужчин брило головы, оставляя иногда на макушке хохол, что было характерно для восточногрузинской традиции. Имеретины же носили свою
прическу — очень пышные, распушенные волосы, окаймлявшие голову наподобие
шапки. Обе группы грузинского мужского населения города носили бороду и усы,
которые красили хной.
Для грузинского костюма первой половины XIX в. была характерна большая яркость цветовой гаммы. Одежду
предпочитали шить из тканей красного, малинового, зеленого, желтого,
фиолетового, синего цветов. Возможно, что красному цвету вообще приписывали
магическое значение. При изготовлении, например, женских
перанги и шеидиши
предпочитали ткани именно красного цвета.
Цветовая символика отличала и ритуальную одежду
грузин. Черный цвет был знаком скорби и траура. По смерти кого-либо из членов
семьи близкие и домочадцы облачались в черные одежды, постоянно нося их в
течение установленного обычаем срока. Ритуальным значением обладал также белый
цвет. Белые одеяния носили лица, давшие какому-либо святому обет во исполнение
желания. Эту ритуальную одежду иногда носили год, снимая ее лишь в определенный
обетом срок, как правило, в день какого-либо большого храмового праздника, чаще
всего в честь святого.
Весьма неоднородной была одежда армянского населения
Тбилиси. Коренные жители города, являвшиеся тбилисцами
уже далеко не в первом поколении, подверглись значительной ассимиляции со
стороны грузинской культуры в этой сфере материального быта. Одежда
данной части армян практически ничем не отличалась от грузинской, причем
наибольшие совпадения обнаруживала женская одежда. Армянки носили то же
длинное картули каба с
глубоким вырезом на груди, прикрывавшимся богато расшитой вставкой гулиспири. Платье подпоясывали шелковым поясом; его широкие
передние концы, спускавшиеся до подола, служили важным украшением всего наряда,
так как были богато расшиты растительным узором. Состоятельные армянки имели
ярких цветов бархатные катиби и шубки. Головной убор
тбилисских армянок, как и грузинок, был составным: чихта-копи,
бархатное вышитое шелком и золотыми нитками тавсакрави, треугольная тюлевая, шелковая или же бумажная,
обшитая тюлевым кружевом, вуаль (лечак), нередко
вышитая. Один из углов вуали спускался по спине, другой — пропускался под
подбородком и справа прикреплялся специальной головной булавкой к чихта. В первой половине XIX в. армянки, как
и грузинки, закутывались с головы до ног в большое белое покрывало. На ногах
носили коши. Волосы заплетали в косы, которые закрывались вуалью; вдоль висков
ниспадали два тугих локона. Тбилисские армянки любили украшать себя золотыми с
драгоценными камнями кольцами, ожерельями, браслетами. В большом ходу была
косметика: женщины белились, румянились, чернили брови и ресницы.
Комплекс армянской мужской одежды включал нижние
рубаху и штаны, верхние широкие шерстяные штаны, довольно длинный, доходивший
до колен архалук (сатиновый, шелковый, холщовый), который от ворота до талии
наглухо застегивался на мелкие пуговицы. Поверх его носили длинную,
присобранную в талии шерстяную темного цвета чоху, с
узким кожаным или наборным серебряным поясом. Обувь составляли сапоги, обычные
или с загнутым вверх носком, кожаные лапти, надевавшиеся с ноговицами и
вязаными шерстяными носками. Армянское высшее сословие предпочитало парадный
грузинский костюм: куладжу и картули
чвинтиани пехсацмели.
Более поздние армянские переселенцы,
натурализовавшиеся в Тбилиси в конце XVIII — первой трети XIX в.,
принесли с собой одежду, характерную для мест их
первоначального расселения. Так, мигранты из Эривана
(историко-этнографическая область Айрарат),
обосновавшиеся в первое десятилетие XIX в. на Авлабаре,
некоторое время носили костюмы, характерные именно для этого региона Армении.
Особенностью их женской одежды был передник, который делали из двух узких
кусков шелковой ткани, украшая богатым растительным орнаментом, вышитым
золотыми нитками. В комплекс одежды этой группы армянских мигрантов входили
также шуба (курк), которую шили из синего
бархата, оторачивая края мехом лисицы.
Мы не располагаем сведениями, позволявшими
бы с достоверностью констатировать специфические комплексы одежды других
групп армянских мигрантов, в частности выходцев из Восточной Армении, Персии,
Турции. Однако вероятнее всего, что некоторое время после переселения в Тбилиси
они носили одежду, традиционную для мест их первоначального проживания. Армяне
— выходцы из Турции, поселившиеся в 1829— 1830 гг. в Ахалцихском
уезде, надевали свою традиционную одежду, которую какое-то время сохраняли, уже
переселившись в Тбилиси.
Костюм тбилисских азербайджанцев имел свою специфику.
Мужчины носили архалух, подпоясанный желтым кушаком
(этот цвет был предпочтительным), даже в жаркое время накидывали бурку, а на
голову надевали огромную конической формы папаху из рыжеватой овчины.
Приезжавшие в Тбилиси борчалинские азербайджанки
кутались в характерную для них клетчатую чадру. Представительницы социальных
верхов азербайджанцев — жителей Тбилиси имели богатый костюм. Он состоял из широкой в сборку длинной юбки, короткого архалуха и верхней распашной одежды с разрезными рукавами,
сшитой из бархата и украшенной галуном. Своеобразным был головной убор в
виде шапочки, имевшей золотые цепочки с подвесками (бога залты),
которые протягивались под подбородком от одного виска
к другому.
Костюм тбилисских греков включал короткую куртку, синие шалвары, подпоясанные
широким кушаком; головным убором служили небольшая пестрая чалма или красный
фес.
Помимо постоянного населения, каждый год в Тбилиси
приходило множество сезонных рабочих, в одежде которых обычно сохранялись этноспецифические черты.
Отходники-дагестанцы, судя по зарисовкам Г. Гагарина,
в первой половине XIX в. носили короткую, присобранную
у талии черкеску, подпоясанную наборным серебряным поясом. На голове
красовалась шапка с низкой матерчатой тульей, отороченной мехом. Однако в конце XIX в. дагестанцам, жившим или часто бывавшим в Тбилиси, уже не
был чужд общетбилисский комплекс чохи-ахалухи,
иногда и с европейскими нововведениями, когда традиционные шальвары нередко
заменялись обыкновенными брюками, а
овчинные папахи — картузами.
Персы носили архалух,
шальвары, низкие войлочные шапочки или остроконечные папахи из черной
короткошерстной овчины. Их богатые соотечественники демонстрировали свою
зажиточность тем, что надевали на себя один на другой несколько архалухов, а поверх них — аба,
широкую длинную накидку из тонкой шерстяной ткани. Архалух
обычно подпоясывали кашмирской шалью. Головным убором у состоятельных персов
служила высокая овчинная папаха, обувью — коши (чаще зеленого цвета), которые
надевались с вязаными носками. Как правило, коши бывали несколько меньшего
размера, чем ступня, поэтому часть пятки немного
свисала. Перса на улицах Тбилиси можно было узнать еще по одной примечательной
детали: их борода, усы и ногти на руках были обязательно окрашены в
огненно-рыжий цвет.
Правда, эту же традицию крашения хной соблюдали
персидские евреи. Мужчины красили бороды, а женщины и девочки — волосы, ноги и
даже зубы. Одежда остальных этнографических групп евреев в основном отражала
бытовые стандарты мест их первоначального обитания. По наблюдениям
современников, одежда проживавших в Тбилиси горских евреев была сходна с дагестанским
комплексом. В отношении грузинских евреек отмечалось, что они носили
«грузинское платье» и грузинский головной убор. В качестве довольно поздних
особенностей костюма этой группы евреев только указывалось, что «женщины
закутаны в чудесные пестрые шали», а мужчины носят остроконечные папахи из
овчины.
Специфичной одеждой среди русского населения Тбилиси (для основной части которого был характерен «европейский» костюм) выделялись
молокане. Мужчины носили суконные поддевки, сапоги, на голове — картузы;
женщины — юбки и кофты.
У некоторых групп городского населения, занятых
определенным трудом, сложился специфический комплекс одежды. Одеть
соответствующую одежду мог только человек, причастный к данной профессии и
получивший в этом качестве признание своей группы. Наиболее яркий пример
профессиональной одежды представлял собой костюм тбилисских
кинто: архалух,
подпоясанный массивным серебряным поясом с крупной пряжкой, широкие черные
шаровары, заправленные в сапоги. Отличительной особенностью одежды кинто было отсутствие чохи. Головной убор кинто претерпел в течение XIX в. значительные
изменения. В начале века они носили высокую конусообразную папаху из черной
овчины, причем на ее навершие пришивался кусочек
красного шелка, напоминавший стручок красного перца. Впоследствии этот головной
убор сменился шапкой типа картуза. Кинто любили
модничать и часто изменяли детали своего костюма. Носили, например, сапоги
гармошкой, особым шиком считалась золотая цепь от часов, спускавшаяся из
внутреннего кармана архалуха.
Своеобразный костюм носили карачохели
— особое сообщество горожан-ремесленников. Вся их одежда — чоха, архалух, шаровары, папаха — обязательно были черного цвета
(отсюда название карачохели — груз.,
букв, «носящий черную чоху»). Края шерстяной чохи
обшивали позументом, наглухо застегнутый архалух (его
шили из черного сатина или атласа) на талии имел множество сборок и
подпоясывался серебряным наборным поясом; черные шерстяные шаровары, книзу
широкие, закладывались в сапоги с загнутым вверх носком. Инкрустированная
серебром трубка, расшитый золотом кисет, пестрый платок, заложенный за пояс, лихо
заломленная на голове островерхая овчинная папаха — приметные черты внешнего
облика карачохели. Этот тип горожанина с годами
исчезал. «И в наши дни, — пишет И. Гришашвили,— хоть
не встретишь ты человека в черной чохе,
дух его жив: только приглядись к людям, пойми, кто чем живет».
С 30-х годов XIX в. начался процесс трансформации
традиционного костюма, что было связано с общей европеизацией бытовой культуры
города. Впрочем, появление новаций в одежде тбилисцев
отмечалось еще в конце XVIII
в., о чем наглядно
свидетельствуют списки приданого, которые подробнейшим образом перечисляют
предметы, даваемые за невестой. В одном из них (1790 г.) наряду с
традиционным головным убором названы женские шляпы, а из одежды — юбки (иупка), русские шали (русули
шали), упомянуты также зонты. В приданом девушки из
царской фамилии (1791 г.)
была тальма «цвета фиалки» на белом каракорумском
меху, украшенная коваными золотыми листьями, т. е. одежда «европейского» типа.
В списках приданого (1827 г.)
двух княгинь, жительниц Тбилиси, названы «капоти» и
перчатки. Правда, перечисленные предметы, возможно, не всегда
находились в активном употреблении у своих владелиц. Нередко они присутствовали
в составе приданого лишь в качестве престижных иностранных товаров, покупка
которых была под силу только весьма состоятельным.
Действительно, анализ списков приданого однозначно свидетельствует, что
европеизация одежды началась в первую очередь в слоях привилегированной
верхушки населения Тбилиси, так как синхронные им записи приданого других
социальных слоев содержат упоминания только традиционных элементов одежды.
Наиболее быстрыми темпами изменялся женский костюм
привилегированной части населения. Так, судя по материалам, жительницы Тбилиси прежде всего обратили внимание на европейскую обувь,
которой стали отдавать предпочтение перед традиционной. А. Гакстгаузен,
посетивший Тбилиси в середине прошлого века, писал: «Теперь европейская обувь
между высшим сословием употребляется без исключения и даже очень распространена
между средним». В пореформенное время европейская обувь
полностью вытеснила традиционную, причем в высших слоях тбилисские женщины
носили очень дорогую обувь из шевро, лайки, атласа.
Вслед за обувью стали меняться и другие традиционные
элементы женского костюма. С годами полностью изменилась нательная одежда. Перанги стала
короче, без рукавов и впоследствии вместе с шеидиши
полностью вышли из употребления, вытесненные европейским бельем, нижними
юбками, ночными кофтами, лифчиками.
Заметную эволюцию претерпело картули
каба. Прежде всего изменился
способ ношения платья, которое стали надевать на кринолин. Такое платье
называлось хабарда. Изменились также
некоторые конструктивные детали. При сохранении сарткели
и гулиспири на груди появилась модная шнуровка; стали
делать вшивные рукава. Вместе с тем уже в самом начале второй половины XIX в.
грузинки и армянки Тбилиси начали носить платья французского и немецкого
производства, которые в изобилии поставляли в магазины предприимчивые торговцы,
почувствовавшие новую конъюнктуру. К 80-м годам XIX в. платья
европейских фасонов стали преобладающими в городской среде. С ними вошли в
употребление и такие атрибуты западной моды того времени, как корсеты, которые
были необходимы, например, в платьях фасона «принцесс», распространившихся в
Тбилиси в конце 1880-х годов. В это время уже исчезло платье хабарда, поскольку кринолины вышли из моды, и картули каба приняло свой
традиционный вид.
Существенные изменения претерпела верхняя одежда. Чадри, в которые некогда закутывались тбилисские женщины,
были постепенно заменены широким шелковым платком багдади,
накидывавшимся на голову и плечи. Впоследствии и багдади
вышел из употребления, разделив участь катиби,
которые оказались вытесненными модными пальто, пелеринами (мосас хамеби), тальмами (толома) и другими элементами европейского костюма,
становившегося отныне повседневной одеждой тбилисских женщин.
Последней традиционной деталью одежды, которую
продолжали сохранять горожанки, был головной убор тавхурва.
Оказавшийся весьма стабильным элементом, он долгое время сочетался с различными
вариантами европеизированного костюма, хотя и не избежал некоторых
экстравагантных новаций. В конце 1860-х годов, например, на тавсакрави
вместо традиционной вышивки домашней работы появились вышитые орнаменты, иногда
даже целые рисунки, взятые со страниц модных парижских журналов. Впрочем,
большого распространения эти поползновения тбилисских модниц не имели и в целом тавхурва полностью
сохранял свою традиционность. Вместе с тем все большее распространение
получали европейские шляпы, а также некоторые другие аксессуары нового костюма:
перчатки, часы, воспринимавшиеся как престижное украшение. Постепенно менялась
прическа: вместо нескольких кос стали заплетать две, удлинились локоны.
Мужская одежда грузин и армян также постепенно
европеизировалась, хотя по сравнению с женской основной ее комплекс сохранялся в повседневном
употреблении более продолжительное время. Тем не менее
и здесь мундир, сюртук, пальто, шляпа и трость сменили кабу,
куладжу, чохи, ахалухи, папаху и
шашку.
Впрочем, процесс европеизации обоих традиционных
костюмных комплексов был достаточно длительным. Первоначально старые и новые
вещи просто соседствовали друг с другом. Детали европейского туалета
становились все более желанными и престижными, но и традиционная одежда
продолжала функционировать, что создавало единый симбиозный
комплекс. Например, традиционные шарвали нередко
заменялись «общеевропейскими» брюками, а овчинные папахи — картузами.
Достаточно яркое представление о сосуществовании в
гардеробе рядовых тбилисцев элементов одежды,
принадлежавших к разным традициям, дает одна специфическая категория архивных
документов. Это списки погибшего при наводнениях имущества, которые подавались
пострадавшими владельцами тбилисской администрации. Так, в списке, поданном
грузинской дворянкой вдовой Анастасией Сакварелидзевой
(Сакварелидзе) после наводнения 1857 г. подавляющее
большинство поименованных предметов относится к традиционному одежному
комплексу, однако наряду с ними названы типичные европейские нововведения: «3
дамских зонтика» и «золотые часы с золотой цепочкой».
Из списка, поданного неким поручиком Аствацатуровым, также явствует, что его семья после
наводнения 1857 г.
лишилась многих нужных вещей из мужского и женского гардероба. Сам поручик
остался без брюк, трех картузов, трех галстуков и сюртучной пары — все вещи
явно европейского происхождения; в то же время вода унесла из дома три папахи.
Пропавшие вещи его жены включали: «азиатское» верхнее платье; бархатный катиби малинового цвета, подбитый мехом (оценивался в 150
руб.). «К оной,— отмечено в документе,— вышитый по-туземному жемчужный нашейник с
золотыми пуговицами» ценой в 200 руб.; рубашки: три коленкоровых, три холщовых
и красных холщовых; «исподнее женское платье» (8); ахалухи:
три шелковых и три ситцевых; бархатная малиновая шубка, подбитая шелком (ценой
в 80 руб.); золотые часы с жемчужной цепочкой; пара алмазных больших серег (в
120 руб.); кольца: два бриллиантовых, два алмазных,
три яхонтовых, три бирюзовых, два простых золотых; 12 налобников (тавсакрави) женских разных, вышитых шелком и золотом (цена
60 руб.), «азиатские» вуали, т. е. лечаки: шесть
вышитых и шесть простых (60 руб.); 12 кушаков разных (сарткели);
12 разных нагрудников (гулиспири); 12 пар чулок; 4
пары башмаков; шелковый бурнус, две тальмы шерстяные; «клок» шелковый;
салоп с меховым воротником; перчатки кожаные и шелковые (4 пары); гишеровые мелкие четки. Все носильные вещи хранились в
«узлах шелковых и коленкоровых вышитых», которых указано в списке двенадцать.
Элементы европейской и традиционной одежды
соседствовали друг с другом не только в комодах и сундуках, но и в повседневном
употреблении. Особенно это было характерно для середины века, когда активно
проникавшие в быт элементы европейского костюма мирно сочетались с комплексом
традиционного наряда. Л. Вышеславцев,
воздыхавший о постепенном исчезновении столь пленившей его восточной экзотики в
одежде тбилисцев, с крайним неудовлетворением писал,
что во время всеобщего разнообразия и анархии вкусов многие носят «вместо папахов — картузы всяких фасонов, белые галстуки и манишки,
под чадрою видим платье, сшитое по европейской моде, или обратно: европейский
сюртук и папах, широкие персидские шальвары и прюнелевые ботинки».
Такие же риторические восклицания рассыпали в своих записках и другие
бытописатели Тбилиси этого переломного периода.
Исчезновение традиционных элементов одежды из
повседневного быта не сопровождалось их элиминацией из сферы духовного
восприятия. Более того, по мере углубления нивелировки данной сферы
материальной культуры некоторые элементы старой одежды стали приобретать
знаковое, престижное содержание. Куладжа, картули чвинтиани пехсацмели и другие элементы наряда представителей высшего
класса бережно сохранялись в семьях как зримый символ этнической
принадлежности, напоминание об отошедшем в прошлое старинном быте. Многие тбилисцы находили большое удовольствие запечатлеться в
традиционном наряде перед камерой фотоаппарата. Однако, покидая фотоателье,
большинство посетителей тут же переодевались в европейский костюм, ставший
многофункциональным и привычным.
Продажа соответствующих товаров в Тбилиси была
поставлена широко. В городских газетах ежедневно публиковались объявления,
рекламировавшие товары известных модных магазинов. Особенно славились заведения Станислава и
Гавриила Чарахчиановых, где продавались чулки (фильдекосовые, бумажные,
шелковые, шерстяные), корсеты, перчатки, кружева, бисерные отделки, мужские
шляпы и другие модные парижские товары. В пореформенное время в городе имелись
магазины готового платья, готовой обуви, модного белья, а также специальные
лавки и навесы. для продажи
простонародного белья. Дамы из привилегированного общества имели возможность
заказывать свои туалеты у портных. Одним из популярных дамских портных был тифлисский гражданин Павел Гамкрелидзе, открывший в 1875 г. на Гановской улице швейный магазин, где можно было заказать
шубки, салопы, муфты и многое другое.
Кроме модных портных, в городе имелись «домашние» швеи, нанимавшиеся для работы
в семьи.
В то же время на Татарском майдане по-прежнему
постоянно работали «азиатские» портняжные и обувные мастерские для еще довольно
многочисленных клиентов. Последние состояли из ремесленников, мелких торговцев,
заезжих сельчан и других представителей низших социальных прослоек. Таким
образом, несмотря на значительные преобразования бытовой культуры тбилисцев, процесс европеизации их одежды оставался
незавершенным вплоть до конца первого двадцатилетия XX в.
Ю. Д. Анчабаязе, Н. Г. Волкова. "Старый Тбилиси. Город и горожане в XIX веке ". Москва, "Наука", 1990