Марийская вышивка

Г. Соловьева

Песня на холсте. Очерк

Вышивка - это запечатленная людская память, человеческая мысль, ставшая заветом и мудрым посланием потомкам. В умении закрепить на века посредством образной символики и идеографического знака реальную действительность и дерзкий вымысел проявился талант неутомимого труженика. Не оттого ли и поныне в краю Марийском вышивка - самый распространенный вид народного искусства! Она ярко и многогранно отражает художественное видение ее создателей, их неподдельную, искреннюю одаренность. Вошла она в повседневный быт народа мари как прекрасное, радостное творчество и органически слилась с его многовековой мечтой о счастье и светлом будущем, с его прочно сложившейся народной художественной традицией.

Ош марий! Белый мари! Так называли себя марийцы, прославляли в суровых заклинаниях и поэтической лирике белизну традиционной одежды, чистоту своих помыслов. Поводом этому были прежде всего их привычные наряды, годами сложившийся обычай надевать все белое. Зимой и летом надевали они белый кафтан, под кафтан - белую холщовую рубашку, на голову - шапку из белого войлока. И только темно-красные узоры, вышитые на рубашке, по подолу кафтана, вносили разнообразие и приметную особенность в белый цвет всего одеяния. По вышивке каждый встречный мог определить, откуда, из какого рода-племени человек в белом кафтане. Дело в том, что вышитая одежда веками была устойчивым признаком различия этнографических групп марийского народа. Орнаменты головных уборов и нагрудников, традиционно входившие в комплекс обрядовых изделий, в прошлом считались главным признаком различий локальных групп марийцев, известных в научной литературе как шымакшан марий, шарпанан марий, то есть марийцы, у которых женщины носили головной убор шымакш, марийцы, у которых женщины окутывали свою голову вышитым полотном шарпан... Марийки Царевококшайской и Яранской стороны надевали сороку, напоминающую головной убор русских женщин вологодчины и новгородской земли.

Известно, что орнамент обычно отражает различные исторические эпохи. Узоры марийцев, их орнаментальное искусство восходят к древним традициям, перекликаются с археологическими материалами, относящимися к каменному веку, ко времени, когда появились у предков приволжских племен первые предметы и украшения из металла. По результатам археологических раскопок видно, что многие старинные изделия из глины, меди и бронзы имеют изящные орнаментальные рисунки, уже напоминающие собой контуры современного марийского орнамента. Простейшие гребенчатые узоры начертаны и на керамике времен неолита, на глиняной посуде ананьинцев и фатьяновцев, которые жили в Прикамье и Поволжье около пяти тысяч лет тому назад.

Археологи в своих исследованиях отмечают, что в каменном веке и позже нет ни одного глиняного сосуда, на стенках которого не было бы орнамента. Зачастую некоторые из них по всей поверхности орнаментированы. Элементам орнамента на глиняной посуде очень близки и детали головных уборов и поясков, найденных в древних могильниках. Так, предметы из металла, меди, олова и железа, составляющие наиболее многочисленную разновидность как женских, так и мужских украшений прамарийцев, орнаментированы ломаными линиями в зигзагообразной композиции, образующей треугольник. Нередко они украшались винтообразными нарезками, наклонными штрихами. Щитковые перстни, обнаруженные в древне-марийских памятниках, также имеют типичную орнаментацию из полосок, образующих различные вариации в пределах традиционных узоров более поздней вышивки.

Уже в древнейших украшениях, в глиняных сосудах, в отлитых из бронзы пряжках, заколках, браслетах проявляются зачатки искусства украшения. Стремление сделать обыкновенный предмет, ничем не примечательный, необыкновенным удивительным и красивым было характерно для всех народов. У марийцев наиболее обширную область творчества составляет вышивка, которая в их быту широкое распространение получила, примерно начиная с конца XVI века. К этому времени происходит отход от использования многих металлических украшений, вышивка сменяет ранние украшения в виде подвесок, пряжек, нагрудников и других и имеет такое же применение, как и эти изделия.

"От добрых рук ничего не уходит",- гласит русская народная пословица. В народе хорошо понимали красоту и умели передавать ее. Ткани искусными вышивальщицами превращались в подлинные произведения народного мастерства. Вышивальщицы всегда были в почете, о них пели песни, слагали легенды. А нарицательным именем для тех, кто не умел вышивать, стало - тур ньомой.

И орнаменты керамики, и узоры традиционной марийской резьбы по дереву перекликаются с народной вышивкой, видоизменившись лишь в подборе материала, в силуэтном решении узоров и в технике исполнения. Эта связь ощущается даже терминологически. Так, плоскостные резные украшения в разговорной речи пожилых марийцев поныне называются турлеман (вышитые). У них и узорчатые ворота, и резные наличники считаются вышитыми, то есть похожими на вышивки.

Вышивку, художественный орнамент марийцы называют одним словом тур. Но это слово на их языке означает и край посуды, и подол рубашки, платья, конец полотенца и платка. В жизни правилом, традиционным обычаем является у марийцев устойчивое стремление украшать краешек посуды из глины и бересты, каемки платков, белоснежную праздничную одежду. В этой сдержанной определенности заключены строгая завершенность и четкая логика марийского народного искусства, его самобытность.

Мода на украшения была широко распространенной, престижной и в глубокой древности. Только в отличие от современной эта "мода" имела глубокий мировоззренческий, ритуальный смысл. Первоначально каждый орнаментальный мотив отражал символ, если он соприкасался с различными ситуациями обряда, с космогоническими представлениями. Со временем значение того или иного орнаментального мотива забывалось. В процессе исторического развития орнаменты керамики, украшения из металлов, разноцветные бусы из стекла и камня переросли в декоративную вышивку. Причем стилизованные узоры зачастую перенимали смысл и значение того или иного обрядового украшения, а отдельные элементы орнамента сохраняли свои исконные названия. Например, вышивка головного убора типа нашмак заполнялась рисунком в виде креста с загнутыми концами и основной орнаментальный мотив осмысливался как изображение змеи; узор вышивки по подолу марийской женской рубашки означал изображение хвойного леса; вышивка на плече - "лапки вороны". В марийской вышивке широко распространенными были и мотивы, означающие "оленьи рога", "медвежью голову", "лапку утки", "след улитки", "гребень петуха", "гусиный след".

Гуси, утки, лебеди, медведь, олень - мотивы искусства народов лесной полосы русского Севера.

Искусство вышивания развивалось вместе с жизнью, трудом и верой. В одних случаях в традиционном орнаменте отразился духовный склад, мир представлений о зримой вселенной, о природе. Дореволюционный исследователь П. Знаменский писал, что "лес наложил особенный характер на мировоззрение марийцев". А Сергей Нурминский, литератор-мариец, ставший директором народных училищ Вятской губернии, в середине прошлого века дополнил: "Весь сказочный мир черемис вертится около леса и его обитателей; большей частью все сказки начинаются так: пошел мужик в лес, и здесь развертывается уже само действие. Действующими лицами являются: медведь, лиса, волк и другие обитатели леса. Лес, по воззрениям черемис, населен волшебными, сказочными существами; в нем расхаживают боги, там живут и злые демоны... Все загадки и пословицы вертятся около него же..."

И действительно, природа явилась истоком творческой фантазии марийских женщин; она обогащала фантазию вышивальщиц, и изображения ее творений были наиболее популярны. Женщины видели разноцветье трав, цветов летних лугов, восхищались зимними узорами снежинок, изображениями прозрачного льда, снежными ветвями леса и голубизной ясного зимнего неба.

Весь этот поэтический мир, тесно связанный с лесной природой, с мировосприятием древнего охотника и рыболова, стал основой марийского изобразительного народного искусства, где картины природы и человеческая жизнь как бы вторят друг другу. Образный лейтмотив природы между ними имеет смысловое созвучие. Обитатели дремучих лесов, озер, рек марийского Заволжья, знакомые с детства явления окружающей природы в вышивке предстали в многообразии деталей как своеобразные образы-символы.

В устной народной поэзии радуга - символ счастья, тесемка - дороги; береза - сына; лебедь - вести, письма; гусь - родни. Поэтому, обратившись к радужному соцветию, народные художники отобразили свою мечту о счастливой доле, всеобщем счастье; опоэтизировав зелень березок, полет гусей-лебедей, воспели доброе гуманистическое отношение ко всему живому в мире.

Воспроизведение животных и птиц в орнаменте марийской вышивки объясняется их ролью в хозяйстве в определенный исторический период. Культ оленя, например, имеет доземледельческое происхождение. А олицетворение коня в качестве охраняющего символа имело место при развитом скотоводстве. Известно, что бронзовые подвески с изображениями коней являлись специфически женскими украшениями у финно-угорских народов, и, может быть, поэтому с конем связывали и символы плодородия. В устном марийском народном творчестве кони также олицетворяют собой добро, могучую силу, защищающую от врагов и злых духов.

Птица символизировала связь предмета с водой. Древние марийцы обычно селились у водоемов, и, возможно, поэтому чайки пользовались особым почитанием. Детали, связанные с изображением птиц, имеют широкое распространение в узорах женских головных уборов, по которым отличались локальные этнографические группы марийцев, они представляли собой родовые знаки.

Геометрический орнамент отличался большим разнообразием рисунков и составлялся обычно из фигур прямолинейных начертаний и ломаных линий, реже - кругов и овалов. В геометризированные узоры органически входили условные обозначения, обобщенно передающие изображения животных, растений и человеческих фигур. Если связь орнамента с животным и растительным миром, окружающей природой прослеживается отчетливо, то значительно сложнее уловить образную достоверность древней символики в узорах, которые носят отвлеченный характер: "решето", "бортевая веревка", "зубцы серпа", "острые вилы", "крышка улья" и другие.

Но не только стремление создать красивое сопутствовало вышивальщицам на протяжении многих веков. Элементы геометрического орнамента так же, как и зооморфного и растительного, своеобразно отразили космогонические и мифологические представления древних предков марийцев, являлись как бы красочно запечатленными легендами и сказаниями, играли роль "оберегов" или ритуального символа, часто передавали понятие об определенном явлении, связанном с добрым или злым началами. Так, нашивки с изображениями коней и птиц, женской фигуры с поднятыми руками считались "оберегами" крестьянской жизни, олицетворяли саму природу. У горных марийцев в день свадьбы невеста первое жертвоприношение делала родовому дереву - березе, клену или иве. В прошлом, по-видимому, символом-знаком в виде прямой горизонтальной линии обозначали воду, волнистой - землю; круг или квадрат означали небесный огонь - солнце.

Древние марийцы центром мироздания, созидающей силой считали солнце и поклонялись ему в прямом смысле слова.

До сих пор впечатляющую роль в цветовой системе вышивок марийцев играет красный цвет - цвет огня и солнца, который обычно связывался с источником жизни; он являлся доминирующим.

Наши предки верили в то, что созданный ими орнамент, его расцветка имеют непосредственное отношение к устойчивости и благополучию их жизни и быта. С красным цветом у предков мари символически связывались такие жизнеутверждающие понятия, как добро, радость. Этот цвет в сознании народных вышивальщиц ассоциировался со светом огня, пылающего в домашнем очаге, с лучами восходящего солнца, дающего жизнь всему живому на земле. И символика этого цвета обычно имела такую интерпретацию: солнце - это жизнь, а его цвет - "оберег", чудесная сила природы. В марийской терминологии узоров вышивок очень часто встречается сравнение этого цвета с отблеском огня (тул гай шурто - "нитки как огонь"), хотя для его определения в марийском языке имеется другое слово - йошкарге ("красный"). Красный цвет придал марийской вышивке неповторимый, так и напрашивающийся на песенное слово колорит. Писатель-краевед В. Лебедев в начале 1930-х годов в своем путевом дневнике "Вятские записки" писал: "Женская одежда марийцев - на белом холсте красные и зеленые вышивки. Когда взглянешь на этот холст, чувствуешь, что кто-то на нем запел песню, и эта песня осталась. Это песенное настроение производят вышивки красными шелками..."

Поэтично, песенно восприняв проникновенную красоту и гармонию мира природы, переняв ярко-багровый оттенок восходящего утреннего солнца, мастера народной вышивки создали на обыкновенном холщовом полотне творения искусства, равные торжественным гимнам Солнцу. В мифологических преданиях марийского народа говорится, что Дочь Солнца когда-то спустилась на землю и вышла замуж за сына простого деревенского мужика. И научила она своих земных подруг чудесному искусству вышивания. От нее идет традиция народного орнамента, схожего с песней и сказанием. Действительно, у марийцев вышивка - это типичный вид женского рукоделия, результат творчества многих поколений мариек. Известный марийский фольклорист и этнограф Ксенофонт Четкарев в одном из своих исследовательских трудов писал: "Неграмотная марийка была мастерица во всех видах искусства. Она создавала прекрасную вышивку, она сложила очаровательные песни, она же и была чудеснейшим игроком на гуслях. Всегда она создавала тон в изобразительном и музыкальном искусстве... Длительной творческой работой она создала своеобразный стиль, который отличается простотой исполнения, специфическую гамму красок в вышивках".

Талант, эстетическое чутье народных мастериц больше всего проявилось в умении воспринимать гармонию формы и материала, в умении точно подбирать узор, рисунок, цвет. Тут все зависело от того, каким уровнем мастерства обладала вышивальщица. Уверенно можно сказать, именно поэтому национальная одежда марийцев превратилась в произведение настоящего искусства.

Вышивка у марийцев всегда была мерилом нравственного совершенства, трудолюбия, степенью оценки художественного вкуса. Вышивальщицы вкладывали в изделие всю свою любовь и талант. Самый нарядный костюм надевали в праздники. Недаром девушка, выходя замуж, приносила в дар жениху, будущим родным вышитые полотенца, рубашки. Одежда с вышивкой по традиционному обычаю занимала особое священно почитаемое место в приданом невесты, являлась как бы свидетельством признания ее любви к своему избраннику, поэтому такие вещи передавались из поколения в поколение, сохранились и до наших дней.

Поэтично запечатлела народная память этот устойчивый обряд в лирической старинной песне влюбленного жениха, часто исполняемой сегодня на праздничных концертах, органически вошедшей и в произведение современной драматургии, в частности в марийскую драму "Айвика" Сергея Николаева:

В старину вышитые поясные полотенца (солыки), сложенные пополам, привешивались на пояс с обеих сторон участникам свадебного обряда. А волынщик, исполнявший на своем инструменте задорные, веселые свадебные наигрыши, как правило, награждался родными жениха вышитым полотенцем. Этот дар был своего рода призом, признанием таланта. И наиболее одаренные музыканты гордились тем, что за свою жизнь они сумели обрести как дорогие подарки десятки узорчатых солыков.

У народа мари считалось, что вышитые солыки, рубашки и головные уборы с родными традиционными орнаментами обладают поистине чудесной силой. Марийский краевед-этнограф Тимофей Евсеев в начале нашего века среди моркинских марийцев записал редкостную по своему содержанию легенду: в старину, выходя на битву с врагами, марийские воины украшали свои боевые щиты узорчатым священным орнаментом, и это якобы надежно защищало их на поле брани; встретившись один на один с недругом, мариец выхватывал из-за пояса вышитый солык, разворачивал его перед собой как знамя, и супротивник отскакивал назад, будучи не в силах одолеть хозяина волшебного солыка с узорчатым орнаментом...

Как отдаленный отголосок этой настойчивой веры в победную силу чудесной вышивки дошли до нас архивные документы, письма и воззвания пугачевцев. В них вместо подписи предводители повстанческих отрядов ставили свои родовые знаки-тамги, заменявшие в старину марийцам имена и фамилии. Многие из них удивительно схожи с элементами узоров традиционной народной вышивки! Грозную силу, героическую одухотворенность запечатлели эти знаки в суровую годину великой крестьянской войны; мятежные воззвания и письма стали на время как бы пламенеющим солыком из древних легенд и преданий!

В старину марийцы утверждали: человек, испивший "живой воды" из сказочного родника, становится неприступным всякой хвори, непокорным любым жизненным невзгодам. И голубой лентой, синей нитью узора, яркой волнистой линией вошла "живая вода" в образную символику традиционного орнамента. Заговорил песенный, сказочный узор о подвиге тех, кто несгибаемо шел навстречу светлой мечте, шел дорогой борьбы. В горномарийской вышивке, например, встречается узор, известный под названием кого корно кугила, то есть "березы вдоль большой Владимирской дороги", ставшей известной всей России под именем Владимирки. Мимо марийских деревень прошли закованные в цепи, одетые в арестантские халаты декабристы, народовольцы, революционеры, участники декабрьских боев 1905 года.

Запечатлелись в марийской вышивке многие века дружеских контактов с народами-соседями, духовная связь с Востоком. Уже в период формирования древнемарийской народности, примерно тысячу - полторы тысячи лет тому назад возникли в марийском традиционном орнаменте спирали, самостоятельно вписывающиеся в красный фон вышивки другими дополнительными цветовыми пятнами. Судя по археологическим источникам, подобный орнаментальный мотив генетически относится к раннекочевническому материальному комплексу. Видимо, этот мотив спирали своим происхождением связан с культурой волжских болгар или с компонентом, представляющим собой результат культурных взаимодействий других племен. Один из крупнейших исследователей Средней Азии археолог С. Толстов в книге воспоминаний писал: "Я в студенческие годы занимался этнографией народов Поволжья - татарами, марийцами, чувашами. И вот, изучая их материальную культуру, увидел, что она тесно связана с Средней Азией: как будто бы именно туда вели следы многих орнаментов, мотивов различных вышивок. При первой возможности я отправился в Хорезм и Туркмению - места, наиболее близкие к Поволжью. Увидел, что иду по правильному пути,- связи оказались еще глубже, чем я предполагал. Одним словом, марийский народный орнамент оказался связующим звеном истории, добрым заветом одного поколения другому, прочной народной памятью".

Несмотря на то, что орнамент подвергался различным изменениям, в марийской вышивке выработался единый национальный стиль.

Узоры приобрели законченность, гармонию орнаментальных пропорций, красоту и выразительность цветовой гаммы. Марийская вышивка отличается рельефностью, и характерной ее особенностью является плотное, как бы ковровое, шитье с небольшими просветами фона холста. Выше идут мелкие элементы в виде облегченных, как бы прозрачных, зубцов и веточек, крючков и завитков, создающих постепенное слияние орнамента с фоном ткани. Вышивка в основном имеет контуры, выполненные швом "роспись", который рисуется на сплошь вышитом красно-коричневом фоне одной линией черного цвета (шиман тур) и имеет обычно форму крючков, скобочек и т. д. Основная техника - техника "косой стежки".

Не отошел традиционный орнамент марийской вышивки в забытое прошлое, он и поныне широко применяется художниками в оформлении костюмов для художественных коллективов и ансамблей, интерьера общественных и жилых зданий, в книжной графике, в декоративно-прикладном искусстве.

Демонстрация лучших образцов вышитых изделий на отечественных и зарубежных выставках свидетельствует, что марийская национальная вышивка представляет собой не только местное творческое явление, но и приобретает общесоюзное значение.

Надо сказать, что у марийцев в отличие от других жителей Урала и Поволжья (мордвы, удмуртов) народный костюм продолжает бытовать почти в неизмененном виде и в наше время, в частности это касается одежды горных марийцев.

О том, что народ с бережным уважением относится к своему костюму, говорят и встречи во время научных экспедиций. Какой искренней радостью светятся лица уже немолодых женщин, когда надевают они свои праздничные одежды. И обидно, и больно становится, когда на театральной сцене видишь стилизованные костюмы, ничего общего не имеющие с традицией, оформленные художниками, обращающимися к этой области эпизодически и не знающими национального материала.

Надо сказать, что и сегодня костюм выполняет важную культурную задачу, он как бы является своеобразным эстетическим знаком народной культуры. Но, наряду с сохранением традиционной одежды, происходят изменения в образно-пластических средствах костюма: меняется декоративно-орнаментальное мышление, проявляясь в новых композициях вышивок, ритмах рисунка узоров, как правило, в обобщенном и стилизованном виде. Этому, конечно, способствуют профессиональные художники, которые не всегда хорошо знают национальный материал. В качестве основного критерия при создании национального сценического костюма они нередко выдвигают чисто формальные признаки вышивки, использование принципов декора, не учитывая стиль и цветовую гамму, ритмику орнамента, соотношение площади вышивки с незаполненной тканью. Часто обнаруживается несоответствие формы костюмов, отделочных тканей (кружев, тесьмы, мишуры) народным образцам. Почему-то стали употреблять синие и ярко-голубые ткани для изготовления шовыра. Применяется и аппликация в виде чрезмерно укрупненного орнамента. Все это снижает художественные достоинства и размывает национальное своеобразие марийской вышивки.

Вспоминается недавно проведенный смотр-конкурс народных костюмов республики. Яркое самобытное зрелище произвело сильное, незабываемое впечатление на специалистов и зрителей. Особенно запомнился свадебный костюм из Новоторьяльского района. Плавный певучий силуэт костюма, великолепно выполненная и композиционно разработанная вышивка - все это говорило о художественных способностях, о высокой культуре, о понимании красоты и гармонии человека и природы.

В прошлом вышивка была безымянной, ее выполняли лучшие мастерицы. О них дошли до нас лишь песни и легенды. В наши дни известны имена художников, вышивальщиц, мы видим их лучшие произведения в музеях, на выставках. Одним из интереснейших художников по вышивке в многонациональном искусстве РСФСР признана Лилия Александровна Орлова, заслуженный художник РСФСР, заслуженный деятель искусств и лауреат Государственной премии МАССР.

Детство ее было трудным. Ей было семь лет, когда не стало отца. В начале 30-х годов семья в поисках заработка вынуждена была покинуть родное село на берегу реки Волги и перебраться поближе к городу, сначала в Ежово, а затем в Семеновку - пригородное село. После окончания семилетней школы она поступила учиться в йошкар-олинскую профтехшколу, которая была поблизости. Она и раньше любила рукодельничать: вязала, вышивала. В профтехшколе обратили внимание на способную ученицу и после ее окончания как лучшую вышивальщицу направили на дальнейшую учебу в Москву, в художественно-промышленное училище им. М. И. Калинина.

После учебы Лилия Орлова возвратилась в Йошкар-Олу. Получив специальность художника народных промыслов по строчевышивке, она возглавила вышивальный цех фабрики "Труженица". Здесь она начала свою деятельность по восстановлению почти полузабытого искусства марийской вышивки. Дело в том, что в силу ряда причин в расцветке и характере узоров марийской народной вышивки на рубеже XIX -XX столетий произошли некоторые изменения. Новые материалы, как ситец, декоративная тесьма, бумажные промышленные нитки, анилиновые красители меняли цветовую гамму и требовали новых технических приемов. Заимствованная техника "глади" вела к значительным изменениям в передаче традиционных орнаментальных мотивов; широкое распространение получили различные вазоны, бутоны, волнообразные изгибающиеся ветки. Предпочтение отдавалось полихромной расцветке, исчезла и некоторая логика в построении узоров. Вышивку часто заменяли цветными полосками тканей, кружевом и тесьмой. Все это в какой-то мере оказало отрицательное влияние на развитие национальной народной вышивки. Л. Орлова, понимая важность сохранения традиционной национальной вышивки, начала активно обращаться к наследию прошлого. Было время, когда ее охватывали сомнения и страх.

Известно, что в 50 - 60-х годах главное внимание уделялось созданию уникальных выставочных изделий с "национальным колоритом", предназначенных только для показа. Марийская вышивка, как и вышивка других народов СССР, в это время "заболевает" станковизмом. Особенно любимой становится портретная тематика, которая заменяла орнаменты и давала простор фальсификации материала и формы изделия, вела к однообразию и утрате художественных ценностей национальной вышивки.

Отдавая дань времени, Л. Орлова сначала сосредоточила свое внимание на создании уникальных выставочных изделий. Но и в этом отношении ее вышивки пронизаны чувством большой нежности к искусству марийских женщин, обращены прежде всего к первоистокам, хотя в этих вещах заметны новые тенденции. Это - усложнение и уплотнение вышивки, новые формы изделий, отделка тканями, которые существенно повлияли на композиции вышивок. Кайма из ткани, которой художница часто оформляла края салфетки, дорожки, задает тон всей орнаментальной композиции, в зависимости от ее тона используются и определенные цвета ниток. У скатертей, особенно прямоугольных - два декоративных акцента. Это середина и края. Орлова укрупнила и размеры изделий, особенно это характерно для декоративных занавесей, предназначенных для оформления интерьеров.

Десяток лет, проведенных на фабрике,- это годы напряженных поисков. Л. Орлову очень огорчало и прежде всего поражало: как мало изобразительного материала дошло до наших дней. Ведь вышитые ткани недолговечны. Музейные экспонаты - все это ничтожно мало по сравнению с тем, что создано многими поколениями безымянных талантливых марийских вышивальщиц. Предстояло самой познакомиться с оригинальными произведениями, ощутить национальный колорит, перерыть уйму книг с тем, чтобы донести до современного зрителя, покупателя аромат марийской традиционной вышивки. Работа эта была трудной и многогранной. По книгам и музейным источникам она изучала быт и одежду прошлых времен. Использовала не только материалы запасников музеев, но и проводила экспедиции, встречалась с марийскими женщинами. Ведь важно было для нее не просто копировать, что уже создано, но и найти свой собственный стиль, при этом не нарушая традиционной основы. Теперь, когда просматриваешь все, что было собрано в те годы вышивальщицами "Труженицы" и что осталось в музее фабрики, убеждаешься: каждый рисунок, сделанный с натуры, каждое вышитое изделие приобретает особую ценность и требует уважительного отношения к энтузиастам вышивального цеха. Среди них и Прасковья Ивановна Ласточкина, почетный гражданин города Йошкар-Олы.

Создавая уникальные произведения для выставок, Л. Орлова уделяла внимание и предметам бытового назначения, значительно расширив и обогатив ассортимент выпускаемых изделий с национальной вышивкой. Не схожие по композиции орнаментальные узоры передают новизну художественной формы, тонко и выразительно раскрывают художественные особенности национальной вышивки марийцев. Во всех случаях она стремится слить в художественном изделии наследие традиций и свое индивидуальное видение, напомнить нам о лучших образцах марийской вышивки и при этом создавать вещи современного звучания.

В многообразных композициях плоскостных вышитых изделий Л. Орлова широко варьирует традиционные мотивы орнамента, переводит различные элементы орнамента в новые сюжеты, способствуя таким образом обогащению современного национального орнаментального искусства марийцев. Прежде вышивка была лишь украшением национального костюма. Л. Орлова сделала несколько работ для интерьеров общественных зданий. Эти изделия выполнены с учетом пространственных решений. Так, декоративный занавес во Дворце Труда (г. Йошкар-Ола) явился одним из первых примеров использования национального стиля в крупных прикладных работах. Орлова обратилась к технике аппликации в сочетании с вышивкой.

Любимым цветом в цветовой палитре вышивок Орловой является красный, с которым у марийцев в фольклоре и художественном творчестве связывались жизнеутверждающие начала. Красный цвет способен связывать наши представления со всеми качествами и символами, которые ассоциируются в нашем современном сознании с символикой советской действительности - цветом революции, радости и солнца. Цвет перестает быть цветом. Он как музыкальное созвучие способствует рождению чувства прекрасного.

Бережное отношение к традиционной вышивке выражено в стремлении Л. Орловой осветить то духовное начало, которое составляет сердцевину в художественной культуре марийского народа. Эта попытка понять время средствами декоративно-прикладного искусства прямо раскрывается в декоративных панно, посвященных юбилейным датам и праздникам. В данном случае в поисках новых современных форм и средств выразительности она использует сюжетность, например в декоративном панно "Праздник цветов". Сюжет праздника особенно популярен в советском декоративном искусстве. Он не раз решался и в произведениях Л. Орловой (занавес "Праздничный"). Художница использует этот сюжет применительно к принципам марийской орнаментации. Сюжетность здесь не близка станковости, она подчинена законам декоративного искусства. Используя форму женского головного убора типа шымакш, художница создает совершенно новую композицию, рассчитанную на ассоциативное восприятие. Геометрические фигурки девушек с венками в руках перекликаются с ромбами основной орнаментальной полосы, расположенной внизу в горизонтальной кайме, они как бы в танце кружат над землей, передавая настроение праздника.

Можно сказать, что творческая деятельность Л. Орловой приобрела необычайно важное значение для республики, знаменуя собой новый подъем вышивального искусства марийского народа. Традиция развивается, обогащается, впитывая все лучшее, что было создано в прошлом. "Я не мыслю своей жизни без вышивки. Иной раз не получается, все хочется бросить, но не можешь. Потому что эта работа для меня источник радости и жизни",- говорит сама Лилия Александровна. И действительно, красивые, добрые руки художницы уверенно держат иглу, из-под которой рождаются мелодичные краски марийской земли.

В. КОЛУМБ

Рождение марийской вышивки

Из сборника "Марийский край, земля Онара". "Современник", Москва, 1989