Мордовская рубашка (панар, щам)

Наиболее ярко покрой древней рубашки 1-го типа сохранился в рубашке мордвы-эрзи. Эта рубашка бытовала в Мордовской АССР вплоть до предвоенных лет, сохранив все свои особенности.

В старых образцах она имеет два перекинутых через плечи полотнища, соединенных швами: по бокам, сзади и спереди. Ворот, плечи, рукава от плеча до кисти вышиты черной, красной и синей шерстью. Шерстью вышиты продольные полосы, от плеч до подола. Число и расположение вышивок варьирует от двух до шести полос в разных районах. Остается неизменной вышивка, идущая от грудного разреза ворота до подола, сплошь покрывая передний шов и переходя в орнаментированный нижний разрез на подоле. Правильнее, пожалуй, говорить не о разрезе внизу, а о том, что в старинных рубашках две основные точи оставались внизу несшитыми. Место, где они расходятся, отмечалось наиболее богатой и развитой вышивкой. Такая рубашка имеется в коллекции XVIII в., привезенной П. С. Палласом и хранящейся в МАЭ. Коллекция описана Т. А. Крюковой⁷ (см. рис.1) и приведена в таблицах у А. О. Гейкеля⁸. На изображении мордовки, в книге П. С. Палласа⁹ (см. рис. 2), мы видим такую рубашку с большой пазухой. Рубашка застегнута на груди пряжкой-фибулой - «сюльгамом». Подробное описание этой рубашки дано Т. А. Крюковой, следует лишь пристальнее обратить внимание на устройство ее ворота. Он представляет собой просто щель вдоль двух полотнищ, не сшитых вверху у плечей. Ложась вокруг шеи, отверстие естественно принимает форму треугольника, опущенного книзу вершиной. На груди разрез скреплен пряжкой. Вдоль разреза идет вышивка, которая продолжается по шву до самого низа, где полотнища опять не сшиваются и вышивка разделяется по разрезу. Такая композиция вышивки и устройство ворота заставляют предполагать, что в древности два полотнища совсем не сшивались спереди и нательная одежда мордвы, быть может, была распашной, как это сохранилось в верхней женской одежде. Нательная одежда скреплялась пряжкой на груди и поясом. Когда она стала сшиваться, вышивка и разрез внизу сохранили древнюю композицию ворота. Некоторое усовершенствование ворота создало подгибание уголков разреза у шеи так, что ворот получил форму треугольника, опущенного вниз вершиной. Таковы рубашки мордвы-эрзи, бытовавшие в течение XIX в. в самых различных районах. Они имеются |в коллекциях Музея антропологии и этнографии АН СССР для саратовской мордвы (село Телятниково, Хвалынского уезда, колл. № 1280-1), самарской эрзи Бузулукского уезда (МАЭ, колл. № 1040-6, рис. 3), для нижегородской мордвы (коллекция 1312-1); их многочисленные изображения даны Гейкелем¹⁰. В более новых экземплярах у мордвы-эрзи покрой изменяется, но расположение вышивки остается органически связанным с описанным выше покроем: вместо двух полотнищ, со швом посередине, начинают кроить рубашку из одного основного полотнища, образующего грудь и спину, пришивают к нему рукава и боковые полотнища. В этом основном полотнище вырезают ворот треугольником, так, как он, совершенно органически, получался при крое из двух полотнищ. Центральная вышивка продолжает идти от ворота до подола, как бы имитируя не существующий здесь больше шов и соединяя ворот с разрезом на подоле. Разрез на подоле еще бытует некоторое время, а потом остается только вышивка, изображающая этот разрез. Этот этап отчетливо виден на рубашках мордвы-мокши (см. таб. 1, рис. 2). У мордвы-мокши рубашки с покроем из двух основных полотнищ отсутствуют; они кроятся из одного основного полотнища, в котором вырезан треугольный или трапециевидный ворот, а внизу сделан прорез. Он вызывается не потребностью расширить шаг, а является постепенно отмирающим рудиментом древней традиции. На это указывают материалы Н. И. Спрыгиной по одежде мордвы-мокши Краснослободского (бывш. Темниковского) уезда. Н. И. Спрыгина в 20-х годах XX в. собирала там коллекции для Пензенского музея. В селе Лесное Кичатово ею были приобретены в семье Мозяровых два старинных панара, принадлежавшие бабушке Лукерье и прабабушке Марии; последний панар приблизительно столетней давности. Н. И. Спрыгина писала: «Сравнивая панары двух старших поколений семьи Мозяровых, мы отмечаем, что они имеют одинаковый покрой. Различие между ними в следующем: 1) клин, вставленный в рукав в панаре бабушки Лукерьи, имеет иные размеры - под мышкой он такой же ширины, как на панаре прабабушки Марии, но значительно длиннее; 2) спереди на подоле место прорешки, «урмаць-йотка», в панаре прабабушки. Марии действительно прорезано, вышито по краю и затем зашито, в панаре же бабушки Лукерьи прорешки нет, но вышивка сохраняет прежние формы и как бы симулирует прорешку»¹¹. Здесь видно, что процесс идет следующим образом: сначала устройство и вышивка ворота и подола, органически связанные с покроем из двух основных полотнищ, переносятся на одно среднее полотнище, которое, приспособляясь к традиционному расположению вышивки получает такой же треугольный ворот и разрез основного полотнища внизу. Потом разрез зашивают или вовсе перестают делать, оставляя лишь имитацию его в расположении вышивки. В более поздних рубахах исчезает и имитация разреза и в вышивке сохраняется лишь выступ центрального медальона на месте бывшего разреза, имеющий специальное название. На мокшанских рубашках постепенно меняется вышивка, все более увязываясь с изменением покроя рубашки, переходом ее от двух основных полотнищ, образующих прямоугольный мешок, к одному основному полотнищу (см. рис. 4). Процесс этот, прослеженный Н. И. Спрыгиной для быв. Краснослободского уезда Пензенской губернии¹², можно считать примером вполне определенной закономерности во взаимном влиянии формы покроя одежды и расположения вышивок. При стабилизации вышивка сохраняет свою композицию даже тогда, когда покрой уже изменился. Устойчивость вышивки связана с ее социальным значением: она зависит не от личного вкуса исполнительницы, а служит признаком этнической или территориальной принадлежности: все женщины и девушки данной деревни, по обычаю, носили рубашки с одной, вполне определенной гаммой цветов в узорах, с определенной композицией этих узоров, в которых допускаются лишь вариации на общепринятую образную тематику. Н. И. Спрыгина утверждает, что расположение, расцветка и характер вышивки мокшанской рубашки, наряду со способом ношения рубашки, могут служить основным отличительным признаком разных этнографических групп мордвы.

«Вышивки мокшанских рубах первых трех вариантов делаются шерстями синего, темно-красного, зеленого и оранжевого цвета, в вышивках же четвертого и пятого вариантов преобладает черный или темно-синий цвет. Расположение вышивок и орнаментов их так же, как и у эрзи, различны в вариантах костюма мокши, резко отличая между собой одни варианты и указывая на близость других», — писала Н. И. Спрыгина¹³.

Устойчивость орнамента на одежде связана с его смысловым значением. Она характерна не только для мордовской рубашки, но и для всякой древней формы одежды. В 20-е годы XX в. нам приходилось наблюдать одежду населения на больших ярмарках в с. Рузаевке, быв. Пензенской губ., куда сходился народ «из мордвы», «из мещеры», «из тюрюхан», «из мишарей». Жители совершенно безошибочно указывали, из какой деревни любая женщина, узнавая это по головному убору, расцветке, расположению и характеру вышивки на ее одежде.

Присмотревшись к тому, на каких местах располагаются вышивки на женских рубашках у народностей Поволжья, мы можем констатировать, что они оттеняют наиболее важные части человеческого тела. Вышивка располагается обычно вдоль руки, на лопатках, на плечах, на груди и вокруг шеи. Н. П. Гринкова в работе «Отражение производственной деятельности руки в русской орнаментике»¹⁴ привела ряд убедительных доказательств того, что сосредоточение в определенных местах рубашки вышитой и браной орнаментации имеет целью магически защитить и усилить руку. Т. А. Крюкова отметила такое же охранительное значение вышивки в марийской рубашке. Нагрудная вышивка называется там «чызе орол», в буквальном переводе — «сторож грудей»¹⁵.

Нельзя не согласиться с утверждениями Н. П. Гринковой и Т. А. Крюковой, что устойчивость расположения украшений на груди и по местам, связанным с движением руки, убедительнее объясняется стремлением защитить руку и грудь при помощи охранительных магических приемов, чем стремлением украсить эти места одежды: вряд ли можно считать вышивку на ластовице, где она мало заметна, стремлением к украшению. Помимо вышивки на груди и рукавах, у некоторых мордовских рубах отмечались углами и ромбами из красной материи лопатки. Так в Теньгушевском районе Мордовской АССР, в селах Шокша и Сокаево, на спину рубашки, покрывая лопатки женщины, нашивались два квадрата 10 X 10 см из кумача, носившие название «кала патця»¹⁶. Такие же, как на мордовских рубашках Теньгушевского района, красные кумачовые ромбы нашивались на русских женских рубашках в быв. Тверской губернии, на мужских рубашках у русской мещеры в быв. Спасском уезде Тамбовской губ.¹⁷. Углами и ромбами из красной ткани отмечаются лопатки на старых марийских рубашках, как мы увидим ниже. Т. А. Крюкова права, утверждая, что в них нельзя не видеть знаков, служащих для охранения носительницы.

Кроме вышивок, рубашки мордвы-мокши отличаются от эрзянских рубашек по способу ношения: мокшанки носили высоко подобранную рубаху с большой пазухой, так что ноги женщины были открыты до колен и обертывались толстыми онучами. Эрзянки в XIX в. носили спущенную до голени рубаху. В связи с этим женщины не обматывали толсто икры ног. В соответствии со способом ношения, стал отличаться покрой: если рубашка высоко подобрана, она сохраняла покрой прямоугольного мешка, сшитого из четырех цельных точей; опущенная до щиколоток рубашка начала расширяться в подоле, чтобы увеличить шаг. Этим она приближается к рубахам 2-го типа с одним основным полотнищем и боковыми клиньями, расширяющими ее в подоле. Резкое своеобразие мордовской рубахи, как у мокши, так и у эрзи, отмечается особым, свойственным 1-му типу покроем ворота.

¹⁰ А. О. Heikel. Trachten und Muster, таб. LXXXIX и чертежи женских рубах № 16, 17, 18.

¹¹ Н. И. Спрыгина. Одежда мордвы-мокши Краснослободского и Беднодемьянского уездов Пензенской губернии Пенза, 1928, стр. 12.

¹² Н. И. Спрыгина. Одежда мордвы-мокши, стр. 13—14.

¹³ Там же, стр. 42.

¹⁴ Н. П. Гринкова. Отражение производственной деятельности руки в русской орнаментике. «Советская этнография», 1935, № 1.

¹⁵ Т. А. Крюкова. Марийская вышивка. Л., 1951, стр. 21.

¹⁶ Полевые материалы автора. 1934 г.

¹⁷ Н. П. Гринкова. Отражение производственной деятельности руки, стр. 73.

Женская одежда народов Поволжья. Н.И. Гаген-Торн, Чувашское государственное издательство, Чебоксары, 1960